Доставала она меня своими пирожками сильно. Что это за манера такая у русских женщин - все время едой пичкать? Напихивать так, что лопается человек. Если гости, то хочешь не хочешь, а нужно, чтобы стол ломился. Кстати, «ломился» - это не преувеличение. У нас однажды стол раздвижной под тяжестью салатов сложился внутрь. Столы раньше, конечно, хлипкие были. Толкнешь его - и он качается, а как разложишь, так вообще не поймёшь на чем держится. Может, мужики его животами подпирают. И все равно, три салата минимум. Оливье, который никто не ест, но его много, селёдка под шубой и мимоза. Это минимум. Минимум! Ещё можно с рисом, яйцами и крабовыми палочками, потом морковный с сыром и чесноком, потом... Но три минимум, да. И меня всегда это раздражало. Всю жизнь. «Ах, придут гости!» . «Ах, нечем кормить!». «Вам все равно, а мне стыдно...» «Соленья надо на стол поставить. Немного огурцов хрустящих, я знаю, где купить. Чеснок маринованный и черемша. Икры бы, конечно, неплохо, да что говорить! Пирожков напеку!». И мама пекла пирожки, всегда. Когда не было икры, для гостей. Когда не было у нас ничего вкусного, только остатки повидла... И когда отец ушел неожиданно в другую семью, то мать первым делом расчистила и протёрла кухонный стол, насыпала муки и отослала нас играть в комнату. Но мы не ушли. Отец ушел, как бы и с мамой чего не вышло. Спрятались в коридоре, смотрим. Мама стоит со скалкой в руке над столом, где горстка муки насыпана - и замерла. Точно застыла. А потом две слезинки, ровно две, из каждого глаза по одной скатились и упали в муку. И мама их мизинцем, легонько так, со стола стряхнула и стала тесто готовить и раскатывать. «Пирожки со слезами», - так тогда младший брат сказал, пошутил горько. Ответам на любые невзгоды всегда были пирожки. С капустой, с рисом и яйцом, с луком и яйцом, с морковью, с повидлом. Мама все время беспокоилась о том, сыты ли мы. Можно было подумать, что еда - главная цель нашей жизни. Что поесть, как поесть, когда... Всегда. В шестнадцать стал я на тренировки ходить, выбора секций особо не было - лёгкая атлетика. Сказали, я подходящий. Мама обрадовалась. Будешь укрепляться перед армией. И обеспокоилась, чем теперь кормить? Опять кормить! Тренер нам четко сказал. Нельзя перед нагрузками есть. А мама стоит с пирожком. «Ну, - говорит, - хоть один пожуй, он лёгкий, а силы придает». Отказался. Нельзя перед нагрузками... Убежал. А запомнилось. Мама так и стоит с пирожком в руке и вслед мне смотрит... А через два года в армии, в учебке оказался. Тяжёлая была учебка. Сама армия после нее - тьфу. Курорт. В учебке по уставу все. И жёстко. Подъем, занятия, голод. Почему так кормили ужасно? До сих пор не знаю. Похлёбка - пустая вода с капустным листом и две капельки жира, под микроскопом не разглядеть. Пшенка сырая, жуёшь и хрустишь холодненьким. Одно спасение - хлеб. Белый - офицерам, солдатский - черный. Сверху горелый, внутри сырой. Сейчас иногда смотрю, в супермаркете хлеб - бездрожжевой. Ржу. В армии тоже у нас хлеб бездрожжевой был. На вкус как глина. И все таки - хлеб! Куском падает в желудок, если не сытно, так все-таки полегче. И мы как псы бездомные, безродные, рядом с хлеборезом крутились. Вдруг перепадет лишняя корка. А у меня, сплю ли, нет ли, все мама перед глазами стоит. Пирожок протягивает... Попомнил я как доставала меня своими пирожками. Попомнил... Думаю, вот вернусь - и поем пирогов маминых. Ничего так не хотелось, как пирожков. С капустой печёных, с рисом и яйцами, с повидлом. Да, с повидлом тоже. Иногда они уже в духовке трескались и чуток повидла на противень выливалось. И засыхало там, если не сгорело совсем. Вот бы такого пирожка, с повидлом подгоревшим, сладкого с горчинкой, румяного и тягучего... Я их ещё не раз поел, когда вернулся. Доставала мама меня своими пирожками. И что это за манера такая, у русских женщин - все время едой пичкать? Напихивать так, что лопается человек. Если гости, то хочешь не хочешь, а нужно чтобы стол ломился... Сама она перед смертью есть не могла. И так толстой никогда не бывала, а тут словно истлела. Лежит в постели - и точно просвечивает. Кажется, ещё чуть чуть, и простыню в цветочек через нее будет видно. Стонала все время. Пила водичку. И поесть не уговоришь. Болел живот сильно. - Кто чем грешил, - говорит и улыбается сквозь боль, - тот тем и помирает. Не понимаю, - говорю, - чем ты грешила? Как святая всю жизнь жила. Подняла нас всех, накормила... На похоронах ее жена моя все приготовила. Как полагается. Стол ломился, но не сломался. И оливье, и селёдка, и рис с изюмом. Ну и пирожки. Хорошо получились. - Спасибо тебе, - говорю, - хорошо получились, почти как мамины. И зачем-то добавил: - Пирожки со слезами. Жена тоже ничего готовит, вкусно. Но когда начинаю вспоминать прошлые годы, то самое первое - это голод, учебка. Потом - мама стоит и протягивает мне пирожок. А я, дурак, убегаю. И оставляю позади то, что уже никогда не вернётся. Источник: © Сайт журнала "Нескучный сад"
megera 3 липня 2020, 01:11
Дякую
Marina_Gifts 3 липня 2020, 01:44
Мда...как обычно, зацепило. Спасибо
Grsvetlana1967 3 липня 2020, 06:57 2
Редко читаю длинные посты до конца, но этот прочитала. Как то на сердце тяжело стало. Спасибо вам.
future 3 липня 2020, 07:45
Плачу...
Моя мама пряники пекла...
sozvezdie 3 липня 2020, 08:32 1
плачу, тяжело((
Sanechka 3 липня 2020, 08:33
:heart:
Anna_cherry 3 липня 2020, 08:54 5
MAMA.:hearts:
Волей судьбы одна юная мама,
Сына родила на полюшке прямо.
Еле сумела добраться к мосту.
Но ни одной здесь души на версту!
Некого было на помощь позвать.
Интуитивно несчастная мать,
роды сама у себя принимала.
В пышные юбки дитя пеленала,
и, согревая, к груди прижимала!
Кофту последнюю снявши с себя,
Сына укрыла, обняла любя...
Это объятье разнять не могли
Утром супруги, что мертвой нашли,
Маму, согревшую сына собой.
И удивительно: был он живой!
Маму они у моста схоронили,
А того мальчика усыновили.
Эта чета никому не открыла,
Что, то дитя не родное им было.
Заговорил удивленный квартал:
- Вот и бездетным Бог сына послал!
Мальчик счастливым у них подрастал!
Волю любил, часто в поле гулял.
Только куда б он гулять не ходил,
Мост его старый все время манил.
Долго сидел он здесь, рыбу ловил.
Речка заросшей была, небольшой,
Но ему здесь было так хорошо.
С церкви идя, все к мосту он стремился,
Будто здесь Богом благословился.
Тихо смеялся и, плача молился,
цветы к незнакомой могилке ложил:
"Ведь жил человек и кого-то любил!!!"
Когда, повзрослев, серьезным он стал,
Отец в поле чистое сына позвал:
-«Я должен тебе одну тайну открыть!
Дабы спокойно мне старость прожить.
Мать умерла уж, не сможет сказать;
Да я - не отец, а она и не мать!»
Повел к той знакомой могиле, к мосту,
И рассказал всю историю ту:
«Годиков двадцать назад, в январе
Было такая ж метель на дворе.
Мы на повозке с женой проезжали,
Возле моста здесь, вдруг увидали
Женщина сына к сердцу прижала,
Новорожденного, и не дышала
Мы схоронили - вот холмик в тиши,
Здесь твоя мама родная лежит.
Тайну от всех мы тогда схоронили,
Из-за того, что бездетными были!
Жизнью обязан не нам ты, сынок,
- Богу, что в материнских объятьях сберег!
Нас же послал Он тебе, чтоб спасти,
Взяв от холодной, замерзшей земли.
Помню, мы плакали, как увидали,
Что матери руки тебя обвивали,
Теплом своей нежной любви согревали.
Она ведь все сняла, и даже белье -
Укутала тельце, сыночек, твое.
И, полуголая, очень любя,
Дыханьем своим согревала тебя.
Вот и пришел ты к ней на свиданье,
На место вашего раставанья.
Покоится мама, сынок, здесь твоя,
Постой, поклонись. Домой пойду я!"
Над полем кружилась метельная мгла.
Но громче кричал он: «Меня ты спасла,
- Любимая, добрая, мама моя!
О, чем же, родная, воздам тебе я?
Тебе было зябко, ты замерзала,
Но, все сняв с себя, меня ты спасала.
Любовь твоя жертвенна, бедная мать,
Тебя не могу оживить я, поднять!
Хоть сделать уже ничего не сумею,
Но холмик твой я согрею! Согрею!»
А рядом прохожий дивился, застыв,
Как плачущий, сняв всю одежду, укрыв,
Тот холмик обнял и рыдал,
Маму собою, как мог, согревал!
О, дети, спешите, спешите скорей,
И маму свою обнимите сильней!
Пока живет мама и ждет вас всегда,
Согрейте ее, как согрела она!
Во всем вам поможет, вовек не предаст,
Все лучшее вам, своим детям, отдаст.
А если час трудный однажды придет,
То мама собой защитит и спасет!
Frezia 3 липня 2020, 13:02 3
Спасибо!!!! Рыдаю.
Irina_Irina 3 липня 2020, 13:28
А у меня никакого умиления рассказ не вызвал.Сразу вспомнила Петрановскую "травма поколений".
Flame 3 липня 2020, 14:42
Благодарю вас
Lena4114 3 липня 2020, 20:17
Спасибо
Honey_1881 3 липня 2020, 21:20
Спасибо:tulip:
Violettochka 3 липня 2020, 21:38
(((( грустно...