Черный хлеб..

В начале девяностых годов уже прошлого столетия наша семья жила очень и очень скудно. Зарплату на заводе постоянно задерживали, а если и давали, то всегда по частям. Идешь в магазин, а сама до этого все монетки в кошельке пересчитаешь.

Однажды выхожу из магазина. В сумке немного сахару, подсолнечного масла, муки два килограмма и половинка буханки черного хлеба. Выхожу — и нос к носу сталкиваюсь со своей знакомой, даже, можно сказать, подругой.

Еще совсем недавно она, заводная и, как сейчас говорят, креативная, была душой всей нашей компании. Заводская художественная самодеятельность, конкурсы, веселые старты для детей — все это проходило при ее непосредственном участии.

Был у нее сын. Единственный и, разумеется, любимый. Когда у нас в стране началась перестройка, он с головой окунулся в бизнес. Брал деньги в долг под большие проценты, но прогорел и стал скрываться от кредиторов.

Сам-то он скрылся, а мама осталась. Вот к маме и стали регулярно наведываться коротко стриженные парни в кожаных куртках с увесистыми цепями на шеях. Приходили не церемонясь. Выгребали все, что находили, и уезжали до следующего раза. Если ничего не находили, то били нещадно.

Вот стоит эта моя знакомая. Со стороны — точно издыхающая бродячая собака. Жалкая, согбенная, и смотрит на меня умоляющими глазами.

— Прости, Валечка. Прости, что обращаюсь к тебе с такой просьбой. Знаю, сейчас всем тяжело, но мне совсем нечего есть. Глаза прикрываю и вижу черный хлеб. Мягкий, пахучий. Умоляю, дай мне денег на полбуханки черного хлеба!

Понятно, мне ее жалко. Но у меня в кошельке совсем ничего не осталось.

— Катя, милая, да я бы с радостью! Но сама посмотри: ни одной копеечки. — Открываю кошелек, переворачиваю, трясу — совсем пусто.

Она извинилась, повернулась ко мне спиной и пошла прочь от магазина. А утром следующего дня ее нашли висящей в петле.Это же сколько лет прошло с того дня… Считай, четверть века. И только сейчас я вдруг подумала: как же я тогда ей ничем не помогла? Да, на самом деле в кошельке не осталось ни копейки. Но в моей сумке лежал хлеб. Полбуханки черного хлеба, о которой мечтал голодный, замученный бандитами человек. Ей же можно было отдать мой хлеб.

Она долго сопротивлялась обстоятельствам. Все терпела, и бандитов, и постоянный страх за судьбу сына, а рухнула, когда я, близкий ей человек, не поделилась с ней хлебом.

Из цикла рассказов  Александра Дьяченка