Молоко для Черчилля

Постовые особенности провинциальной епархииУтро. Весна. Великий пост. Центральный городской рынок епархиального центра, насчитывающего чуть более 50 тысяч жителей. В молочных рядах под дырявой алюминиевой крышей покупателей не больше, чем продающих. Слякотно. Серо. Сквозняк. Аккуратно, боясь поскользнутся на замерзшем не успевшем растаять грязном льде и снеге, приподнимая, дабы не выпачкать, подрясник, к рядам с молоком, маслом и сметаной подходит священник. Достает из пакета банку с пластмассовой крышкой и покупает литр скоромного питательного продукта. - Что так мало берешь, святой отец? – интересуется, лукаво улыбающийся продавец из ближайшего поселка, где еще живут коровы. - Так мне больше и не надо, - скромно отвечает священник, и аккуратно движется к рыночным воротам. Настроение у батюшки, несмотря на окружающую промозглую серость, хорошее, доброе, постовое, как и быть должно. Хорошо, что молока Черчиллю купил, доволен котенок будет. Почему Черчилль? Да прихожане, аккурат, перед постом, котенка ему английской масти подарили. Как его иначе назвать то, если он первые три дня привыкания к новым реалиям бытия орал как Черчилль в Фултоне? Сейчас уже успокоился, но молоко требует. - Не знал печали, Черчилля прихожане дали, - перефразировал батюшка известное идиоматическое выражение, но подарку был рад. Еще не успел священник покинуть торгующих и продающих, как молочник, успевший «для сугреву» принять стопку домашней, теплом обволакивающей, жидкости, оборотился к соседке по бизнесу: - Вишь, Нюра, а вчера этот же поп в телевизоре распинался, что молоко в пост нельзя пить. Нюра, расстроенная, что молоко купили не у нее, пересилила недовольство и, поправляя выложенные на прилавке банки с ряженкой, яйца и куриные потрошки, громогласно на все ряды заявила: - Все они попы одинаковые! Дурят народ, а мы тут мерзнем без покупателей. Тема насчет малочисленности покупателей была в эти дни злободневной, поэтому отклик нашла и до завершения рыночного дня обсуждалась активно, многословно, с прибавлением «а я вот чего про них знаю»… Вечером батюшка исповедовал. Постовые исповеди особенные. Многословные и подробные. Священник к ним особенно настраивается. Выслушать надобно, понять, подсказать, а часто и посоветовать. Настрой сбила вездесущая баба Люба. Она обычно в собор на службы ходит, но во всех приходах ее знают, так как только у нее можно узнать кому когда годовщина, кого как звали, кто где умер и где будет ближайший благотворительный обед. - Ох, искушение великое, батюшечка, - затараторила баба Люба, не успев даже подойти к исповедальному аналою. - Что случилось с вами, Любовь? – спросил священник. - Да не со мной, отец родной, не со мной… - А с кем же? - Так видели сегодня вас, дорогой вы мой, как вы и молочко, и сметанку покупали. Наверное, приболели, что пост нарушить решили? Объяснять бабе Любе священник ничего не стал, но ему начало казаться, что все, кто пришел к исповеди смотрят на него с сожалением и непониманием. После службы, батюшку дома встретил вопросительно смотрящий на него Черчилль. Священник налил ему молока и сел готовить воскресную проповедь. Кот, довольно мурча вылакал предложенное, благодарно посмотрел на священника и улегся к нему на колени. Идиллию постового вечера нарушил телефон. Звонил благочинный. - Со святым вечером, отче, - радостно поприветствовал батюшка своего духовного начальника. - Благословите! - Бог благословит! – жестко ответил благочинный. И тут же не вызывающим духовного подъема голосом резко спросил: - Объясните мне, пожалуйста, для чего вы сегодня на рынке покупали мясо, молоко и яйца? - Я Черчиллю молоко покупал… - только и смог сказать священник. - Какому Черчиллю!? – взорвался благочинный. – Завтра же, после службы, с объяснительной! И отключил телефон. Перезванивать священник не стал. Да и что говорить? Решил, что утро вечера мудренее, страсти утихнут, ложь откроется. Ведь пост. Без искушений не бывает. На следующий день, после службы, батюшка пошел к благочинному. Объясняться. Не дошел. По дороге его обогнал на машине епархиальный секретарь. Остановился и указал на сиденье рядом. - Садись, отче. Тебя владыка вызывает. Прослышали уже про твои шашлыки. Батюшка вздохнул и успокоился. Он теперь точно знал, почему у нас с Англией всегда напряженные отношения.прт Александр Авдюгин