Секреты счастья... История пятидесятая)

Меня тошнит по утрам. Но быть беременной я не могу! Во-первых, у меня уже есть двое детей, и Господь просто не может не знать, что мне их хватит. Во-вторых, я только недавно развелась с мужем, и третий ребенок мне сейчас совершенно не нужен, потому что это не его ребенок. В-третьих, детей нужно рожать только от любимых, а я не люблю никого, кроме моего бывшего мужа.

Я только вышибаю клин клином. В- четвертых, врач после второго кесарева говорила, что все то, в чем растет ребенок, у меня теперь настолько ушито, что вырасти там просто нельзя. Но ведь тошнит! Сегодня 3 января! С утра просто нет сил встать. И тошнит! Даже не знаю, что больше: бессилие или тошнота. Все, иду к врачу сегодня. Собиралась полуползком, стараясь дышать через раз, ехала в такси с тремя остановками и тремя пакетами. Водитель понимающего улыбался. Я НЕ беременна! Не может этого быть! К врачу зашла как на расстрел. Вышла… Я беременна! Но ведь этого не может быть! Врач утешает тем, что ребенку развиваться негде и скорее всего он погибнет еще до 2 месяцев. Жду. Реву. Безысходность. Я беременна. Помню, как ждала, носила, рожала первых двух своих детей. Беременности были нелегкие (или я такая неудачная), но такие радостные и желанные, а вторая беременность была долгожданной. Как же я наслаждалась каждой минуткой, старалась запомнить, насладиться, запечатлеть… Покупала вещи, игрушки, соски… в первый раз была еще студенткой и не осознавала половины происходящего, а вторую беременность лелеяла и холила изо всех сил. Я любила своих малышей и ждала. Поехала в храм. Реветь уже просто устала. Пошла к батюшке (хожу к нему на исповедь и просто поплакаться), рассказываю о своей горькой доле, уливаюсь слезами. Жду, что вот сейчас он пожалеетменя и все решит. Всегда так было, приходила в слезах, а уходила окрыленная. Понимаю, что на аборт не даст батюшка разрешения, но как-то все равно решит все. Он утешает, жалеет, а мне так жалко себя, что я еще пуще расхожусь. И тут… батюшка вдруг грозно так говорит: «Это что такое! Квартира своя, машина, родители есть, друзья, я помогу всегда. А она еще ревет и сетует! А ну-ка прекрати!» От неожиданности я сразу перестала реветь (спасибо батюшке за терапию) и «включила» голову. Пошла домой, утешаясь тем, что еще всего 1,5 месяца; что врач мне обещал; что я оптимистка. Сегодня 9 недель. Сил нет от тошноты, слез, мыслей о детях и бывшем муже, который теперь-то уж точно не вернется. Решилась. Иду на аборт. Мама поддерживает: не надо обделять старших, надо их вырастить достойно, одеть, выучить, что-то дать им в жизни… Третий ребенок будет только обузой всем нам. Позвонила подружке, рассказала, поплакалась, сообщила о своем решении. Она попыталась отговорить, но я глуха! Я все решила! Я НЕ ХОЧУ! Утро. Очередь женщин. Улыбаются, шутят, что-то шепчут. Я тупо смотрю на всех и стараюсь не думать. Зашла женщина, после нее пойду я. В кармане халатика завибрировал телефон. Достаю — моя Маринка, подружка. Открываю смс и бледнею почти до обморока: «Давай, иди. Сейчас твоему ребенку руки-ноги отрывать будут, чтобы потом тебе и старшим детям было хорошо!» Вышла медсестра — за мной! Ноги ватные, даже встать не могу. На лице что-то такое, что медсестра вызывает следующую после меня, а мне говорит: «Домой иди». Еще около часа сижу, просто нет сил. Потом на ватных ногах иду домой. Я беременна. Сегодня уже три месяца. Эта маленькая жизнь такая цепкая! Она совершенно не желает считаться с тем, что ей негде развиваться и со словами врача. Просто возмутительно! Радует то, что меня уже нетошнит, но все остальное почему-то не радует. Я начала просить Господа, чтобы он не дал мне доносить эту беременность. Отец этого ребенка — человек, с которым я сейчас живу. Я не люблю его, просто терплю, потому что он рад ребенку и ждет его. Потому что обещает любить своего ребенка и растить моих. Не то чтобы не верю, но как-то это слабо утешает, и совсем не радует. Почему ж так нерадостно! Я беременна. Март. Пришел бывший, просит принять. Порадовалась. Мое женское естество удовлетворено — он все-таки пришел просить об этом. Сказала о беременности, ожидала взрыва. Не порадовался, но тоже обещал растить и любить. Решила подумать. Он бросил двоих своих детей, где гарантия, что не бросит потом троих? Что будет любить МОЕГО ребенка? Я его не люблю, а чужой дядя будет любить? Тот, который уже один раз предал. Решила спросить у бывшего о гарантиях. Лучше б не спрашивала. Выгнала. В расстроенных чувствах пошла в магазин для беременных и набрала кучу одежды для себя. Я такой очаровательный пузатенький Карлсон. Хоть это радует. Я все еще беременна. Я все еще молю Господа, чтобы я не доносила, чтобы упала и скинула, ведь март, гололед… Но пока все мои молитвы не услышаны. Уже апрель. Я была на УЗИ. Жду мальчика. У меня уже есть мальчик. И девочка. Я их люблю. Я не смогу любить еще одного. У меня просто не хватит на это сил, души, сердца. Дети спрашивают о ребенке и ждут его появления. Немного ревнуют, спрашивают, буду ли любить их потом. Глупые! Только их и буду, а этого не смогу. Детей надо рожать от любимых или не рожать совсем. Потому что их надо любить, а как любить ребенка, отца которого терпишь? Я не могу. Я не люблю. Я не хочу. Я все еще молю о том же. А маленькая жизнь цепляется за меня и растет, как будто назло мне. Май. Вот подумала: может, родить и отдать? В детский дом не смогу, конечно. Но найти семью бездетную возможно. Со всех сторон решила обдумать эту ситуацию. Пошла в кофейню, села за столик. Пришла подружка, села рядом. Стройная, хорошо одетая, хорошенькая. Я бегемот! На меня никто не смотрит, я толстая и страшная! Когда же это кончится! Я устала. Мне тяжело дышать, я плохо сплю, отекаю и постоянно хочу пить. Отдам в добрые руки, решено. Лето как страшный сон из весов, врачей, сохранений, прибавок и отеков, а еще жара и жажда! Устала, хочу родить уже. Думаю, меня понимают все, кто прошел через последние месяцы. Сплю сидя, какая-то вена пережимается, когда лежу. Все еще умоляю о том же — о потере. Но все еще не услышана. Сегодня второе сентября. Завтра у меня операция. Завтра я стану свободной, почти стройной и смогу спать лежа и пить литрами. Ура! Третье сентября. Светлая операционная, капельница, врачи за ширмой. Потом боль, дали еще наркоз, я в улете. Смутно помню маленький комочек на груди, что-то пытается чмокать. Никаких эмоций. Слышу голос врача: «Мальчик, 4,300кг, 56 см». Сплю. Полдень. Мне хорошо! Я сплю, изредка просыпаюсь, пью и сплю снова. Слышу детские крики, с ужасом жду, что мне тоже принесут. Но мне не несут. Сплю. Привезли соседок, тоже прооперировали. Три часа дня. Им принесли детей, а мне нет. Сплю. Вечер, половина восьмого. Мои соседки кормят уже второй раз, а мне не несут. Решаю проявить беспокойство и прошу медсестру объяснить, где мой сын. Она обещает мне детского врача минут через 10. Жду. Пришла детский врач. Спокойно рассказала мне, что по пути из родблока в детское у моего сына начались судороги и остановилось сердце. Его реанимировали. Он под аппаратами. Прогнозов нет, нужно ждать, доживет ли до утра. Тупо слушаю и понимаю только, что Господь меня услышал! Еще понимаю, что я этого уже не хочу! Я вдруг осознаю, что люблю, безумно люблю мою кроху, мою кровиночку, мое маленькое, выстраданное, почти преданное и брошенное мною дитя! Я его люблю! Спрашиваю разрешения увидеть ляльку и пригласить батюшку, чтобы окрестил малыша. Мне все разрешают, разговаривают со мной как с помешанной. Звоню батюшке и иду в детское. Со второго этажа на четвертый, куриным шагом и вцепившись в сестру, чтобы не упасть, трясущимися после операции ногами. Иду медленно, все это время я реву и молюсь, молюсь так, как никогда еще не молилась. Я прошу Бога об одном: оставить мне моего сына, не забирать его, раз не забрал во время беременности. Я так раскаиваюсь, что не любила, не ждала, что молила о его смерти. Я так люблю его, Господи!!! Не забирай его у меня сейчас!!! Оставь его мне!!! Он мне нужен!!! Я не смогу без него!!! Детская реанимация. Прозрачная ванночка. В ней маленький голенький малыш, весь обвитый трубочками. В головке катетер, на пальчике какая-то штучка ловит стук сердца моего малыша. Глажу маленькую головку, липкие волосики, беру в ладонь его маленькую ручонку. Господи, прости меня, дуру, и оставь мне моего сына!!! Приехал батюшка и окрестил моего Алешку, моего Божьего человека. Я молюсь о его жизни. 6 часов утра. Сползаю со своей кровати и иду в детское. Иду и не знаю, что услышу: жив или умер. Он жив!!! Он спит, монитор показывает, как бьется его сердечко. В 11 утра его увезли из роддома в детскую больницу, в реанимацию. Еще 7 дней я узнавала от сестры и отца моего ребенка, что сын пережил третий день и, значит, будет жить. Потом узнала, что УЗИ головного мозга показало, что основные функции не пострадали, а значит мой ребенок будет ходить, слышать, говорить, и что 70% деток после таких травм либо не выживают, либо становятся «растениями». Нам повезло. На восьмые сутки из реанимации мою радость перевели в палату и меня положили с ним. Через 9 дней после рождения я смогла наконец взять на руки моего ребенка. Он еще месяц будет с катетером, еще месяц нам лежать в больнице, делать уколы, пить таблетки… Но я счастлива! Мой малыш жив, я люблю его! Мы вместе! Нам уже 4 года. Я смотрю на моего сына, он собирается с папой в гараж менять колеса на машине. Я вспоминаю его радость от новой игрушки, от яркого солнца, от улыбки сестры, от игры с братом, от катания на качелях с папой, от моего поцелуя… И с ужасом думаю, что всего этого могло не быть. Не потому что он мог умереть при родах, а потому что я готова была предать его с самого начала. Наверное Господь так дал мне понять и почувствовать мою глупость, ощутить беспредельную любовь к сыну и нужность мне моего ребенка. Спасибо Ему за это. Я счастлива, что Господь не дал мне совершить ошибку, что потом не забрал у меня ребенка, а только помог понять, как сын важен для меня. Я самая счастливая мама, потому что каждое утро вижу глаза моего малыша, моих старших детей и понимаю, что ничем не обделила их, а только научила, что чья-то жизнь важнее новой вещи или дорогого телефона. Я стараюсь дать и вещи, и телефоны, и многое другое, но этот урок — урок важности жизни — будет для нашей семьи самым главным и незабываемым. 

Автор неизвестен