Совет

Мой сын Паата в 12 лет так нагрубил маме, что довёл её до слёз. Бабушка и сестра пытались с ним поговорить, но в такие моменты вмешиваться нельзя. Даже объяснения отца ни к чему не приведут. Я ничего не сказал. 

Прошла неделя, Паата уже забыл о случившемся. И я подошёл к нему и пригласил прогуляться для «мужского разговора». Такого, о котором мама не должна была ничего знать. 

Мы шли молча, а потом я обратился к сыну. 

«Хочу, чтобы ты дал мне совет. Однажды я влюбился в одну женщину. И я пообещал ей, что если она выйдет за меня замуж, то я никогда не дам её в обиду. Как ты считаешь, это правильно?». 

«Конечно, правильно», — ответил он. 

«А ты когда влюбишься, дашь своей будущей жене такое же обещание?». 

«Конечно, дам!» — ответил Паата. И тогда я ему сказал: 

«Теперь помоги мне, пожалуйста. Я не знаю как быть со своим сыном, который обидел мою любимую женщину. Подскажи, что мне делать. Ведь я дал ей обещание». Это и есть шоковая терапия. 

Он долго, долго молчит. Но то, что в этот момент кипит внутри него — именно это и творит человека. 

«Накажи меня», — наконец говорит он. «Зачем? Я не для этого тебя позвал. Нас двое, и мы должны защищать наших женщин. 

Поможешь мне в этом?». «Помогу», — отвечает Паата. Я жму ему руку и говорю:

 «Пойдём домой. И давай об этом никто не узнает: ни мама, ни бабушка. Это будет наш, мужской разговор».  Шалва Амонашвили